один или два

passion - страдание; строго говоря - подпадение или восприятие деструктивного качества, такого как чрезмерная жара. Как категория (сравн. PATI) - это акт терпения в силу чего это есть претерпевание или приятие воздействия от другого, как восприятие свойств огня древесной материей, или восприятие тепла рукой. Эмоции - есть подверженность склонностям, вкусам, т.е эмоции чувственных склонностей возникают из способностей постигать добро или зло с их видоизменениями, как любовь и ненависть, что не является естественным для тела. По Фоме (In lib. 111Sent.d, 15, q.2, a 1, sol.1): " Требованием к природе страдания относится то, что вводимые качества являются внешними, а выводимые изнутри - внутренними (врожденными), и это так, потому что страдание одерживает победу над тем, кем овладевает, но все, что завоевывается, как это было показано, становится свойственным ему до определенных пределов, отчуждая сами пределы; следовательно изменения, которые происходят над природой вещи более правильно будет назвать страданием, так болезнь более свойственна телу чем здоровье. Аристотель говорит (Met. II, 5, 417a14-417b 16): "Сначала предположим, что претерпевать, двигаться и действовать - одно и то же: ведь движение есть некоторого рода действие, правда незаконченное, как сказано в другом сочинении. Но все, что испытывает что-то, испытывает это от чего-то деятельного и действующего и им приводится в движение. Поэтому, как мы уже сказали, испытывают что-то в одном смысле от подобного, в другом - от неподобного. Ибо испытывает воздействие неподобное, но, испытав воздействие, оно становится подобным. Нужно также более подробно определить способность или возможность (dynamis) и действительность (entelecheia). Пока мы о них говорили в общих чертах. Мы говорим о чем-то знающем, во-первых, в том смысле, в каком мы называем знающим того, кто владеет грамматикой. Каждый из них обладает возможностью не в одинаковом смысле, а один обладает ею потому, что принадлежит к такому-то роду, т.е. к чему-то материальному (hyle), а другой потому, что он может что-то исследовать, когда хочет, если только не будет внешнего препятствия. А тот, кто уже исследует, есть знающий в действительности, он в полном смысле слова знает, [например], вот это А. Итак, оба первых суть знающие в возможности, но один из них - поскольку изменяется благодаря обучению и часто переходит от одного состояния к противоположному, другой же - иным способом, а именно от обладания знанием арифметики и грамматики и неосуществленности этого знания - к его осуществлению (to energein). И претерпевание имеет не один смысл, а оно означает, во-первых, уничтожение одной из противоположностей другой; во-вторых, скорее сохранение сущего в возможности сущим в действительности и подобным, и отношение здесь такое, как между способностью и энтелехией. А именно: когда обладающий знанием переходит к действительному исследованию, это не значит, что он изменяется (ибо это есть лишь переход в более совершенное состояние и переход к энтелехии) или это особого рода изменение. Вот почему неверно говорить о разумеющем, что он меняется, когда разумеет, так же как нельзя говорить об изменении строящего, когда он строит. Таким образом, то, что приводит мышление и разумение из возможности к действительности (entelecheia), справедливо назвать не обучением, а чем-то другим. Не следует, как было сказано, называть претерпеванием обучение человека, способного обучаться, и приобретение им знания от действительно знающего и обучающего или же надо признать, что имеется два способа изменения: один приводит к состоянию лишения, другой - к обладанию и выявлению природных свойств". Сравн. ALTERATIO, MOTUS.

I a, ud (gen. alterius, реже alīus, dat. aliī, реже alio; редко: gen. sg. aliī Vr, Cato ; gen. f. aliae Lcr, C, AG ; dat. m. alio Sen etc. ; dat. f. aliae Pl ; dat. /abl. pl. alis Col) II Ālīus a, um Pl adj. к Alis III III Ālīus, ī m.

continuum - континуум; по Аристотелю, континуум есть род утверждения, разновидность согласованности. Согласованность определяется как то, что выражается в непрерывном контакте. Континуум есть вид согласованности, так оба эти термина являются одним и тем же, а не двумя разными терминами, их названия означают, что они взаимосвязаны; такого не может быть в случае с двумя разными терминами. Комментируя этот отрывок Аристотеля, Фома Аквинский пояснял (In lib.Y Phys.lect.5): "Это провозглашение того, чем является континуум; Аристотель подчеркивает, что континуум - это вид утверждения. Поскольку когда концы двух соприкасающихся вещей становятся одним и тем же, тогда утверждают, что это и есть континуум. "Континуум" происходит от слова "содержащий" (continendum). Следовательно, когда много частей содержится в одном, то они содержатся все вместе и в одно и тоже время, то это и есть континуум. Но континуума не может быть там, где есть два конечных термина, но только там, где присутствует один. Из этого следует, что континуальность присутствует в тех вещах, где есть единство взаимодействия. Поскольку любое целое есть одно, и оно протяженно в себе самом, то один континуум состоит из многих: из примкнувших к нему, из пребывающих в нем, из исходящих из него, так что один конец оказывается сотворенным из двух, подобно тому как одно рождается от другого, как фрукт рождается на дереве и таким образом содержит в себе его продолжение. Следовательно, континуум содержит в себе тождественные термины и единственное движение, которое не может быть иным, нежели тем, как длящеесяжвижение по окружности или порождающее линию движения точки; оно бесконечно делимо. Следовательно, (In lib.111 Phys. lect.1): "Континуум есть то, что делимо в своей бесконечности. Континуум называют многообразным, так как существует и другое определение континуума, данное в "Категориях" Аристотелем (с.6, 5а1 ff): " континуум - это то, чьи части соединены с одним общим началом". Эти два определение различаются тем, что континуум, являющийся конкретным единством должен быть определен своими частями. Сами же части соотносятся с целым двумя способами: во-первых, с точки зрения композиции, как составление целого из частей, и с точки зрения анализа как разложение целого на части. Последнее определение континуума сделано с точки зрения анализа, в "Категориях" предпринята попытка дать определение с точки зрения композиции. "Определение континуума как соединение частей в общем термине - представляет собой формальное определение, поскольку единством континуума является его форма. Определение с точки зрения разложения на части, пусть даже невидимые глазом, является материальным определением. По Альберту Великому, континуум воспринимается лишь воображением.

континуум, непрерывное; вид утверждения, разновидность согласованности. Согласованность определяется как то, что выражается в непрерывном контакте. Фома Аквинский пояснял: «„Континуум" происходит от слова «содержимое» (continendum). Следовательно, когда много частей содержится в одном, они содержатся все вместе и в одно и то же время - это и есть континуум. Континуума не может быть там, где есть два конечных термина, но только там, где присутствует один. Из этого следует, что континуальность присутствует в тех вещах, где есть единство взаимодействия. Поскольку любое целое есть одно и оно протяженно само по себе, один континуум состоит из многих: из примкнувших к нему, из пребывающих в нем, из исходящих из него, так что один конец оказывается сотворенным из двух, подобно тому как одно рождается от другого, как фрукт рождается на дереве и таким образом содержит в себе его продолжение» (Thomas Aquinas. In lib. V. Phys. lect. 5). Следовательно, «континуум есть то, что делимо до бесконечности» (ibid. lect. 1). Имя «континуум», или «непрерывное» является многозначным, так как существует и другое его определение, данное Аристотелем: непрерывное - это то, чьи «части соприкасаются на одной общей границе» (Аристотель. Категории. 5а 10-15). Эти два определения различаются следующим. Континуум, являющийся конкретным единством, должен быть определен своими частями. Сами же части соотносятся с целым двумя способами: во-первых, с помощью соединения (составление целого из частей), во-вторых, с помощью анализа (разложение целого на части). Определение континуума у Фомы дано с точки зрения анализа. В «Категориях» предпринята попытка дать определение с точки зрения соединения. Определение континуума как соединения частей на общей границе представляет собой формальное определение, поскольку единством континуума является его форма. Определение же, данное через разложение на части, даже невидимые, является материальным определением. По Альберту Великому, непрерывное воспринимается лишь воображением.

1. diēs, ēī (арх. gen. diē P, Sl, V и diī V) m., f. (в pl. тк. m.) 2. f. преим. (у C всегда)

страдание, страсть, претерпевание. По Альберту Великому, интеллекту «надлежит обладать объектом, пропорциональным себе, поскольку знать и понимать приличествует ему только согласно его способности и соответственно ей, ведь претерпевание присуще чему-либо страдающему, объекты же не причиняют никаких иных страстей, кроме тех, что свойственны страдающему. Поэтому если бы нечто частное причиняло страдание интеллекту, то надлежало бы, чтобы он соответствовал этому частному по роду, и тогда бы он испытывал страдание от вещей, которые принадлежали бы к тому роду, к которому относится это частное, чего не может быть...и поэтому объект, вносящий свойственное претерпевание в возможностный интеллект, обнажен от материи и материальных придатков» (Альберт Великий. Об интеллекте и интеллигибельном. Т. 2. С. 49-80 наст, изд.). По Фоме Аквинскому, «требованием к природе страдания является то, чтобы вводимые качества были внешними, а выводимые изнутри - внутренними, и это так, потому что страдание одерживает победу над тем, кем овладевает, но все, что завоевывается... становится свойственным ему до определенных пределов... следовательно, изменения, которые происходят в природе вещи, более правильно будет назвать страданием. Так, болезнь более свойственна телу, чем здоровье... И претерпевание имеет не один смысл, а оно означает, во-первых, уничтожение одной из противоположностей другой; во-вторых, сохранение сущего в возможности сущим в действительности и подобным, и отношение здесь такое же, как между способностью и энтелехией. А именно: когда обладающий знанием переходит к действительному исследованию, это не значит, что он изменяется (ибо это есть лишь переход в более совершенное состояние и переход к энтелехии), или это особого рода изменение. Вот почему неверно говорить о разумеющем, что он меняется, когда разумеет, так же как нельзя говорить об изменении строящего, когда он строит. Таким образом, то, что переводит мышление и разумение из возможности в действительность (entelecheia), справедливо назвать не обучением, а чем-то другим. Не следует, как было сказано, называть претерпеванием обучение человека, способного обучаться, и приобретение им знания от действительно знающего и обучающего, или же надо признать, что имеется два способа изменения: один приводит к состоянию лишения, другой - к обладанию и выявлению природных свойств» (Thomas Aquinas. In lib. Ill Sent. d. 15, q. 2, a 1, sol. 1). Cp. ALTERATIO, MOTUS.

rapture - восторг, божественное видение; определяется в наиболее общем смысле как движение сверх его природной или свободной склонности в силу несвойственного принципа; в частности само непосредственное видение Бога или божественных вещей, по Бэкону - высшая из семи ступеней внутреннего опыта. Св.Павел испытал божественное видение, согласно Бонавентуре, и в этом был возможно уникален среди людей после грехопадения, может и Св.Франциск - единственные исключения, которые приходят на ум. Августин выделял два вида восторга: один уводящий от чувственных вещей к воображаемому видению, другой - уводящий одновременно от чувств и воображения к интеллектуальному видению, через интеллектуальное постижение Бога благодаря некоторым воспринимаемым только умом исхождениям (имиссиям) или через интеллектуальное видение Бога в сущности.

"Вошедших друзей он спросил, как им кажется, хорошо ли он сыграл комедию жизни? И произнес заключительные строки:

Коль хорошо сыграли мы, похлопайте

И проводите добрым нас напутствием".

восторг, божественное видение; в наиболее общем смысле определяется как движение сверх его природной или свободной склонности. Само непосредственное видение Бога или божественных вещей, по Роджеру Бэкону, - высшая из семи ступеней внутреннего опыта. По Бонавентуре, у ап. Павла было божественное видение, в чем выразилась его человеческая уникальность после грехопадения. Августин выделял два вида восторга: один - тот, что отвлекает от чувственных ощущений и приводит к воображаемому видению, другой - тот, что уводит одновременно от чувственных ощущений и воображения и способствует интеллектуальному видению Бога благодаря воспринимаемым умом исхождениям (имиссиям).

Вергилий, "Энеида", VI, 882-83:

Héu miseránde puér, si quá fat(a) áspera rúmpas!

Tú Marcéllus erís.

Отрок злосчастный, увы! Когда б злые судьбы сломил ты!

Будешь ведь ты - Маркелл!

воля, желание, хотение, один из основных принципов средневековой философии и теологии, предполагающих идею творения по воле Бога. По Августину, воля - способность души, которая сама себя определяет, любовь, природа, которая есть «дух жизни». Этот животворящий дух, «творец всякого тела и дух всякого творения, есть сам Бог, дух во всех отношениях не сотворенный» (Августин. О Граде Божием. Т.1. С. 254). Воля есть отношение, в котором она обретает свою сущность и качество. Отношение воль есть сила, которая внутренне присуща воле в качестве способности различения (сила воли) . Сила воли есть мера волевых расхождений. Бог творит существа со свободной волей, осуществляющие свободный выбор. По Августину, свобода воли  и Божественное предопределение - два начала христианина, наличие свободной воли не противоречит идее предестинации. «Если предузнавший, что имеет быть в нашей воле, предузнал не ничто, а нечто, то несомненно, что и при его предведении нечто в нашей воле есть. Поэтому мы нисколько не находим себя вынужденными ни отвергать свободу воли, допустив предведение Божие, ни отрицать (что нечестиво) в Боге предведение будущего, отвергая свободу воли. Мы принимаем и то и другое» (там же. С. 258). По Боэцию, «свобода воли существует, и нет такого разумного существа, у которого бы отсутствовала свобода воли. Ведь все, что наделено от природы разумом, обладает способностью рассуждать и отличать одно от другого. Вследствие этого оно знает, чего избегать и чего желать... Поэтому каждый, кто наделен разумом, обладает свободой желать и не желать, однако не в равной степени. Ибо высшим божественным субстанциям присуще и проницательное суждение, и непогрешимая воля, и подлинное могущество для осуществления желаний. Человеческие же души более свободны, когда они пребывают в созерцании божественного разума, менее - когда они соединяются с телом, и еще меньше, когда они оказываются связанными земными членами» (Боэций. Утешение философией. С. 275-276). Ансельм Кентерберийский отличает свободную волю (способность не грешить) от необходимости (способность грешить). Свобода воли связана с правильностью выбора: хотения того, что должно и чего надлежит хотеть. «Праведность есть правильность воли, сохраняемая ради себя самой», поэтому «свободный выбор есть воля, способная сохранять правильность воли ради самой правильности» (Ансельм Кентерберийский. О свободе воли. Т. 1. С. 235 наст, изд.). Сила воли связана с рассуждением, основанным на истине. Петр Абеляр в «Этике, или Познай самого себя» различил волю, связанную с разумом, от естественного желания, связанного с необходимостью. Воля связана с интенцией, осознанным желанием совершить нечто. Он отрицал волю как начало греха, так как воля, обузданная добродетелью воздержания, перестает быть основанием греха. Бернард Клервоский в трактате «О свободе воли» определял свободу воли как согласие воли на поступок. Согласие, воля и свобода воли суть тождество. Воля в ее трояком определении (как свободной, определенной разумом и согласной с действием благодати по спасению) называется свободой выбора. По Альберту Великому, «воля связана в рациональной природе интеллекта, как связано то, что задает ей движение, которое возвещает и определяет то, к чему ей нужно двигать то, что движется» (Albertus Magnus. Sum. theol., I, 7, 2). Фома Аквинский определяет волю как «рациональное стремление». Она определена разумом, который выше и первичнее воли (Thomas Aquinas. Sum. theol., I, 82, 3). Воля в ее сопряженности с интеллектом обречена осуществлять выбор целей, которые ей поставляет разум в качестве благих. Она рассматривается с двух позиций: как желание поставленной цели и как потребность в определенных средствах, необходимых для достижения цели. Воля, стремящаяся достигнуть цели, называется интенцией, осуществляющей выбор средств, их оценку и согласие на результат оценки. Достигшая своей цели воля есть наслаждение. Интенция - то, что заложено в воле, замышляет действие, но может не привести к его осуществлению. Воля, считал Дуне Скот, «есть двигатель в царстве души» (Duns Scotus. In 1. sent., II, 42, 4).